Наверное каждому, даже самому активному экстраверту, иногда хочется побыть в тишине. Это как прохладный душ после интенсивной тренировки, успокаивает и возвращает силы. Я думаю, именно в поисках тишины и спокойствия мужики всех мастей фанатично едут на рыбалку в четыре утра, а женщины молча пьют кофе на кухне, пока вся семья ещё спит.
Несмотря на обилие рыбаков в окружении, беззаветной любовью к рыбалке проникнуться я так и не смогла. Но выезжать за город очень люблю. Звуки природы и отсутствие привычной суеты делают своё дело. Иногда зависнешь, засмотревшись на водную гладь и не замечаешь как прошло время.
В детстве я с бабушкой, дедушкой и сёстрами часто купалась в Чиру. В Советской эта река совсем неширокая и неглубокая. Лишь в некоторых местах достаточно глубины чтобы окунуться по грудь или даже проплыть. Но нам и этого хватало.
Как только дневная температура на улице достигала 25°, бабушка одобряла купание в реке. Но только «в обедах», когда теплее всего. Тогда загрузившись в дедов мотоцикл с люлькой, мы шумной оравой двигались на окраину станицы в направлении Чира. Сейчас сложно представить себе такую картину. Непонятно как мы все помещались в люльке, да и не по правилам такая езда. А тогда в деревне все так делали.
Искупавшись, мы собирали тину и ракушки для уток в ведро или отдыхали на берегу.
Противоположный от станицы берег был почти сплошь заросшим кустарником. Я подплывала, цеплялась за ветки руками и ногами, и висела так, борясь с течением. Однажды, выйдя на берег после такого заплыва, я обнаружила на ноге ниже щиколотки что-то непонятное. Тёмное, длинное и, по-моему, с небольшими ворсинками, оно плотно вцепилось в ногу. Я попыталась отодрать это нечто самостоятельно, но безрезультатно.
— Пиявка — констатировала мама. В тот день она тоже находилась в гостях у бабушки.
Взрослые быстро помогли мне избавиться от назойливой кровопийцы. Только на щиколотке остались две небольшие ранки, из которых сочилась ярко-алая кровь.
Я пожала плечами и зашагала к реке.
И только тогда перепуганные взрослые увидели как бледнеет и, шатаясь, опускается на песок сестра. Все вокруг засуетились, забегали. Я тоже решила посмотреть в чëм дело. Но по мере моего приближения сестра бледнела всё сильнее и испуганно смотрела округлившимся глазами из-под налобного компресса куда-то мне в ноги.
Как оказалось, она сильно боится вида крови. И практически всегда такие «картины» вызывают у неё тошноту, вплоть до обморока.
Сейчас мне стыдно вспоминать (по крайней мере пытаюсь себя в этом убедить), как после того случая я нарочно пугала сестру видом ссадин и разбитых коленок, которые появлялись в процессе уличных игр довольно часто. Сестра бледнела, взрослые ругались, но через какое-то время всё повторялось снова.
Повзрослев, я всё так же приезжала к бабушке. И уже на своей машине везла всех купаться. Обычно вечером. На Чиру в это время особенно спокойно. Тихо. Только журчание воды, редкие крики птиц и далёкие звуки деревенской жизни. Клонится к закату солнце, вдали виднеется стало коров, возвращающихся с пастбища в станицу. И эта тишина успокаивает и словно заряжает новыми силами.
Бабушка рассказывала что во время Великой Отечественной войны Чир был своеобразной границей между нашими и немецкими войсками. Со стороны Советской были наши, а на другом, заросшем кустарником, берегу, засел противник. Поле же между станицей и рекой простреливалось с обеих сторон.
Много событий видела эта небольшая река. Здесь велись бои за Советскую, гуляли в молодости мои бабушка и дедушка, ходила в детстве в походы с одноклассниками мама. Потом было моё детство и взросление.
Удивительно, но берега знакомых мне водоёмов почти не меняются со временем. Почти такой же как в детстве наш городской пляж. На берегу у турбазы «Чайка» лежат те же огромные камни, на которых я с подружками сидела в пятнадцать лет. На берегу Сухой те же большие деревья и камыш.
Когда через много лет отсутствия я вернулась в Советскую уже с сыном, Чир встретил меня таким же, как и раньше. Те же высокие деревья и заросший кустарником противоположный берег.
Казалось что и не было прошедших лет.
Я сидела на берегу и наслаждалась тишиной летнего вечера. Закатное солнце окрашивало небо и часть деревьев в рыжеватый цвет. Вода в Чиру уже приобрела тёмный оттенок. Издали доносились звуки деревенского быта, там кипела жизнь. А возле реки слышалось только тихое журчание воды. Чир как и раньше дарил людям свою тишину и спокойствие, как будто растворяя все бытовые проблемы в прохладной воде.
Как и многие счастливые моменты в жизни, этот был перенесён на холст. Так родилась моя работа «Тишина».
Возможно когда-то, смотря на неё, вспоминая мои рассказы о детстве и поездках на Чир, мои взрослые уже дети тоже захотят побывать там. И, я уверена, Чир встретит их таким же. С заросшими кустарником берегами, успокаивающим журчанием воды и вечерней тишиной, лишь изредка прерываемый криками птиц.
